Никита Михалков
Режиссер, 65 лет, Москва
Когда сбриваешь усы или бороду — сразу холодно.
Мама учила меня терпению и — работать. Никогда не видел ее ничего не делающей.
Я вижу сегодня лишь обывательское мышиное существование и интересы мышиные, и мечты мышиные — хронику убывающего плодородия. Пошлость везде: в поступках, в том, как мы веселимся, как скорбим. Все пошло, потому что за этим нет личностных затрат.
Не страшно, когда тебя ненавидят ни за что. Страшно, когда есть за что ненавидеть.
Я вывел формулу русского человека. Вот она: русским человеком может быть только тот, у кого чего-нибудь нет, но не так нет, чтобы обязательно было, а нет — и хрен с ним.
Работа над сценарием — это рождение мира путем попытки его сформулировать.
Охота требует уважения к зверю. Если стреляешь в птицу и заведомо знаешь, что не сможешь ее найти — она упадет в осоку, — за этим есть неуважение.
Главное — вот что с дочерьми: когда они ищут помощи, совета — их нельзя разочаровывать.
Я пробовал читать и Сорокина, и Пелевина, и Толстую. Не цепляет меня это. Их страх быть слишком простыми и неумение быть настолько простыми, чтобы быть гениальными, — очень ограничивает их возможности, на мой взгляд. Но может быть, я просто не дорос.
Никогда не читаю лежа — это расслабляет, а чтение требует дисциплины.
По большему счету ирония — это сейчас безбожие. Созидательная вещь — самоирония.
Для меня есть два теста для мужчин. Во-первых, я смотрю, как он себя ведет на охоте, как делит добычу, например. Второй тест — как он подходит к женщине.
В кино меня сейчас трогает новая волна китайских сорокалетних режиссеров, которые востребованы на фестивалях. Меня поражает то, что они не боятся рассказывать в сегодняшнем мире неторопливые истории, поражает их независимость от сегодняшнего ритма.
Если бы я думал о том, что я буду делать в 90 лет, — это значит, что мне уже сейчас было бы 90. Важно другое: в 90 лет иметь возможность ответить, что ты делал в 50.
Ссылки:
http://esquire.ru/wil/nikita-mihalkov 
